Лолита, вас уже можно назвать крестной мамой «Х-фактора», потому что в прошлом году вы были в гостях на вилле у Сергея Соседова, выступали в прямом эфире шоу, а в этом году вы снова приехали на съемки проекта. Будете ли вы следить за судьбой участников после того, как они продолжат свою борьбу в шоу?
Следить не получится. Даже если бы я хотела этого очень сильно, я бы все равно не успела за ними следить. В моем случае следить можно только через Интернет. С другой стороны, я могу только одним способом: когда Сергей Соседов, являясь моим другом, расскажет мне о том, что произошло, поскольку это шоу в России не транслируется. Поэтому, когда возникает профессиональный интерес - а кто же все-таки победит - да, в этом смысле да. А следить - это означает принимать участие. Поэтому принимать участие у меня никак не получится. Просто технически не получится. Я боюсь принимать участие, потому что так ты в этого человека вкладываешься энергетически. Ты должен с ним жить, находиться, для того чтобы ему как-то помогать. Поскольку я взрослый человек, я отдаю себе отчет, что пока я не ушла со сцены, я ни в кого не могу так вкладываться. Это означает любить кого-то больше, чем себя. По Библии это неправильно, но тем не менее, когда ты берешь ребенка, это твой ребенок, это твое детище, твой продукт. Ты должен отдавать душу. Я не могу отдавать душу. Я к этому не готова. И есть много факторов, по которым я не готова это сделать. Поэтому следить не буду ни за поведением, ни за творческой, ни за личной жизнью.
А в гости на прямые эфиры ждать вас можно будет?
Ну, это всегда пожалуйста!
С судьей «Х-фактора» Сергеем Соседовым вы являетесь старыми друзьями. Вы категоричны в своих высказываниях, и он тоже. Часто спорите?
Мы очень честные. Вот в этом и заключается дружба. Не нужно в угоду кому-то чего-то говорить, пресмыкаться. Дружба выражается в том, чтобы сказать: «А мне нравится так», - и при этом не поругаться. Или если ты понимаешь, что человека зашкалило, просто тихо позвонить ему и сказать: «Может, тебе нужна помощь? Может, нужно плечо?» - или «Давай порыгаем вместе! Хочешь, выпьем?» В этом и заключается дружба: когда ты личное не отдаешь на суд общественности и желтой прессы. Ты не говоришь: «Ребята, идите, снимите», - и как друг быстренько прийти пожать лапку. А когда общественное, то ты этим и занимаешься. И ты выражаешь собственное мнение, и ты друг в том случае, если твой друг позволяет тебе что-то, а не доминирует. Он с консерваторским образованием, я с режиссерским. Я ничего не понимаю в нотном стане. Ну, относительно не понимаю. У меня есть наработки, но так, как он, я и близко не понимаю. Я терпеть не могла сольфеджио и так его и не выучила. А он слухач. У него абсолютный слух. Поэтому он мне даст фору в этом, а я ему дам фору в режиссуре. Ну, он со мной и не спорит, а я тут имею наглость с ним спорить. Потому что у меня есть опыт. Именно поэтому мы остаемся друзьями.
В прошлом году вы спорили с Сергеем Соседовым во время визита участников к нему на виллу. Как вы думаете, не засомневались ли зрители объективности вашего судейства?
А зритель - он самый умный. Он третейский. Он до конца своих дней будет третейским, потому что он сидит по ту сторону экрана и ни за что не отвечает. Кто сидит с пивом, кто с жареной картошкой, кто с семечками. И он сидит и обсуждает: «Вот два идиота! А мне нравится вон тот, кого они сейчас не похвалили». И у него своя правильная третья точка зрения. Но если он видит, что мы начинаем врать - плевок даже по ту сторону экрана чувствуется. Если зритель тебя уличил в нечестности - это все. Если он с тобой не согласен, он все равно тебя еще больше любит. При том, что он говорит, что «и вот эта дура, и вот эта идиотка». Блин, но они все же настоящие, а я при своей точке зрения. Я пойду СМСкой проголосую за этого человека. И он увидит, что здесь нет ничего покупного и наносного.
То есть лучше быть честным и забросанным камнями, чем лгать, но быть в шоколаде?
Да никогда честных не забрасывали камнями. В Иисуса Христа, пока он шел на Голгофу, одни камешки бросали, а другие их собирали, чем могли, вытирали с лица пот, кровь, молились. Всегда же мир делится не на белое и черное, а на спектральный анализ. Не бывает серого, черного, белого, буро-малинового. Всегда много красок, поэтому сколько людей бросили камушков - столько потом поднимут и скажут: «Ну ничего! Нормально! Идиотов хватает».
Как вы относитесь к тем «камушкам», которые в вас бросает желтая пресса?
Никак не отношусь. Все камушки, которые я получала, меня очень волновали, пока я не стала тетенькой. Ну, внутри себя тетенькой. До 30 ты девочка, потому что мозга нет. После 30 тебя жизнь побьет, ты собираешь все камушки и начинаешь анализировать: а почему, а за что, а может, все совершенно справедливо? А когда начинаешь развиваться и вдруг в чем-то опережаешь общую массу: если ты позволил себе прочесть гораздо больше книг, чем у тебя в летнем списке между классами, и в институте ты позволил себе оспаривать какие-то учения и имеешь свою точку зрения. Но при этом ты уже знаком с предметом. То есть ты не понаслышке знаешь о нем. Вот я, например, не обсуждаю сельское хозяйство, потому что я ничего не понимаю в нем. Я не знаю, чем травить колорадского жука. Я знаю, что это плохо. И я знаю, что то, что сейчас налетела саранча, написано в Библии. Ну, люди, что же вы Библию не читаете? Вы же понимаете, к чему мы идем? Что дальше будет? Когда ты читаешь основные книги, ты понимаешь, что там код. А код - это длинная цепочка. Кто-то не в состоянии взять полноценное интервью. Кто-то, кто не дружит с сельским хозяйством, не может найти правильное средство, чтобы избавиться от колорадского жука. Лучше пойти и придумать какую-нибудь хрень, потому что это легко продается.
Но ведь есть издания, которые пишут небезосновательные слухи…
Когда и правда попадаешь, зачем обижаться на желтую прессу - если ты появился где-нибудь со стаканом или еще с чем-нибудь? Я против того, чтобы пресса лезла под юбку, снимала тебя снизу из-под сцены, чтобы ты была толще и жирнее, и еще, не дай бог, чтобы увидеть часть задницы, которая все равно закрыта рабочим материалом - купальником. Я против этих вещей. Они мне не кажутся интересными и развивающими. И не кажутся продаваемыми, потому что достаточно купить порнографический журнал, где все будет откровенно, чем искать что-нибудь под юбкой в рабочих моментах. Это мое отношение. На прессу я не обижаюсь.
Вы - одна из немногих певиц, которая позволяет себе курить на сцене. Приходилось ли вам когда-нибудь платить штраф за нарушение правил пожарной безопасности?
В первый раз мне предложили заплатить штраф в районе 30 000 долларов в Кремлевском дворце съездов во время моего сольного концерта. А вообще у меня просто песня такая, когда я курю. И потом, у нас всегда на сцене стоит бутылка с водой и металлическая пепельница. От сигареты пожар вряд ли может быть. Речь идет о переживаниях, и все, что я и другие люди увидели, - это когда нервничаешь, то тушишь пепел в руку. Потом, когда очень нервничаешь и когда нет пепельницы, гасишь бычок об руку. Это все я увидела в жизни.
А не пробовали заменить настоящую сигарету электронной, как сейчас модно?
Я, в принципе, занимаюсь театром. Несмотря на разные течения в музыке, для меня это театр, и это неинтересно делать с электронной сигаретой. Людям в зале это будет неинтересно. А пожарные, мне кажется, ищут повод заработать, потому что ничего страшного здесь нет. Если вы берете деньги за пожарную безопасность, поставьте человека с огнетушителем за кулисами. А сейчас парадокс в том, что люди выходят играть Мольера, а у них электронные свечи. Вот я как зритель смотрю в зале, и как бы ни играли артисты - я отвлекаюсь, потому что знаю, что там батарейка, там огонек, и я уже ушла от монолога, от внутреннего действия. Это не перестраховка. Это заработок. Раньше спектакли вообще играли при свечах, но не горели же театры. Ну, разве только если актер напился. Но сейчас таких нет. Сейчас пьют после спектаклей (смеется). А в особенности пьют тогда, когда нет работы. У кого есть работа, те позволяют себе в меру. Поэтому, возвращаясь к теме пожарной безопасности и искусства, я считаю, что они не всегда совместимы. Я считаю, что пожарные, если они работают в театре, должны идти на поводу у искусства. Вот я честно рассказала все, что я думаю по этому поводу!
Я никогда не кололась. И никогда не употребляла спиртное в той мере, в какой употребляла Эми Уайнхауз. Я на нее смотрю как на человека, который всегда умел больше, чем я, и больше, чем многие. Потому что такого качества вокала, такого мозга, такой подачи, как в ней, я не слышала. Такое впечатление, что в ней скопилось несколько жизней. Она выглядела на 27 лет внутри себя, когда начинала петь, и напоминала мою любимую певицу Билли Холидей, которая умерла в 47 лет тоже от употребления с излишествами.
Чем, по-вашему, отличаются гениальные люди от обычных?
Сейчас мы говорим о гениях, и я как человек со способностями рассуждаю о том, что есть гениальные люди, которых я люблю и уважаю. И мне неважно, что они умерли от наркотиков или от алкоголя. У гениев такая судьба. Поэтому нас на земле - способных и талантливых, развивающихся и бездарных - гораздо больше, чем гениев. Поэтому к ним приковано внимание. Но я безумно любила Эми Уайнхауз, потому что, несмотря на всю электронную музыку, которая сегодня появилась, у нее оставалась качественная живая музыка, она разбиралась в ней, она умела петь без всяких электронных обработок, наворотов. Эти люди не дают за собой ухаживать. Они живут совершенно обособленно, и они не хотят жить. Это самое главное. Они точно знают дату своей смерти, потому что они ее чувствуют. Не потому, что они хотят умереть. Просто им не интересно с нами. С нами, которые чему-то учатся, изучают таблицу Менделеева, таблицу умножения. Мы все время чему-то учимся, а они знают. Вот разница между нами и гениальными людьми.
Большинство гениальных людей были и есть склонны к асоциальным привычкам. Они пьют, курят, употребляют наркотики. По-вашему, асоциальные привычки всегда должны сопровождать гениев?
Возьмите гениального Ландау, который не нюхал и не курил. Я не знаю, в какой мере он выпивал на дне рождения. Я прочла дневники его жены и поняла, что я бы с этим гениальным человеком и секунды ни пробыла, потому что это омерзительное состояние - находиться с человеком, который позволяет себе разного рода сексуальные эксперименты. И я не знаю, понимал ли он или не понимал, насколько больно той женщине, которая была с ним рядом. Значит, еще есть отклонения и сексуального порядка. А для этих людей это норма. Для Ландау нормой было иметь половую связь с женщиной, когда его жена была в шкафу, и просить ее расстелить постель. И жена всю жизнь любила этого мужчину. Что назвать нормой? Психологи утверждают, что понятия «норма» не существует. Поэтому сейчас сложно обсуждать - норма, не норма…
Насколько вы готовы пойти на такие эксперименты для того, чтобы еще ярче проявить свое творчество?
Ну, понятно, что я бы в жизни не кололась. У меня не хватит смелости, у меня плохие вены и у меня нет желания. А есть люди, которые ради искусства, ради того, чтобы пришла какая-то идея из космоса, готовы пожертвовать собственным здоровьем, жизнью, ее скоротечностью, чтобы достичь какого-то максимального результата. Это даже не ради денег, а ради творчества. Таких много. Есть клуб «двадцати семи», «тридцати трех», «сорока семи». Ну, у ученых, наверное, какие-то другие клубы, другие аномалии. Мне кажется, что все гениальные люди для нас, обычных людей, с аномалиями. Да миллионы людей нюхают кокаин, курят какую-то фигню, жрут какие-то таблетки, а толку от них - ноль. Если мозг в зачаточном состоянии, то ты его можешь только еще больше убить. У каждого своя дорога. Если ты не гениален - не прикасайся ни к чему.
Но ведь вас считают очень яркой, эпатажной, певицей, гей-иконой. Для многих людей вы так же гениальны!
Вот это неправда. Я человек со способностями. Моя беда в том, что у меня мозг трезвый. При том, что я девушка, которая попробовала кокаин в жизни и не отрицала этого. И, наверное, первая, кто в этом признался для того, чтобы этого не делали. Если, опять-таки, говорить о Булгакове, то «Мастер и Маргарита» написан как раз в таком состоянии. Доктор Фрейд лечил кокаином. Революция в России сделана под кокаином, поскольку это лекарство (как тогда думали) продавалось в аптеке. Его выписывали. Потом Фрейд в определенный момент своей жизни понял, что назначая своим пациентам кокаин, он разрушил им жизнь. Он сам смог от этого избавиться. Для этого он был достаточно взрослым и зрелым человеком. Но это ошибка гения. Он же гений. И дело не в том, что я попробовала. Вы знаете, мне не хватило мужества, а вероятно, это граничит с гениальностью. Можно остаться на кокаине, чтобы придумать что-нибудь такое, что от меня останется. Что от меня останется? В чем моя гениальность? От Эми Уайнхауз и Билли Холидей останутся песни, которые ты сегодня будешь слушать - и через десять лет будешь слушать, и будут продолжать идти мурашки по коже. А что от меня останется? «Пошлю его на»? «Ориентация - Север»? Ну, может быть, пару режиссерских приемов в шоу-бизнесе. И то, если до этого дойдет башка у педагогов по режиссуре эстрады, чтобы показать, какие номера делались. Это же все прибивается, а ты все равно идешь с общественным мнением в ногу.
От того, чтобы вести асоциальный образ жизни, сейчас вас удерживает то, что у вас есть семья и ребенок?
Если бы у меня не было ребенка, если бы у меня не было семьи, я бы не остановилась. И вот, поскольку я начала думать не только о себе, я стала обычной. Я стала спокойной, уравновешенной. Я не знаю, нравится мне это состояние или нет. С возрастом нужна какая-то подпитка. Подпитка мозга. Я вообще не знаю людей, которые не выпивали бы. Некоторые снимают так стресс. Умные люди говорят, что нужно контролировать. Я отношу себя к людям, которые слушают умных. Надо контролировать, все контролировать. При этом мозги не отдыхают. Иногда думаешь: «Ну зачем ты все это делаешь? От тебя же все равно ничего не останется». Я сказала, что меня даже хоронить не надо, потому что я посчитала, сколько будут стоить похороны - и мне стало грустно. У меня есть близкий друг, который придумал эту прическу, Аслан. Последние годы жизни он был близким другом семьи Людмилы Гурченко. И он мне показывал последние кадры, когда он с Людмилой Марковной приезжал сюда, в Киев, и здесь снял личное видео, которое она ему наговорила на телефон. И она, кстати, оставила завещание, как ее хоронить. И он выполнил все. Он ее одевал, он ее гримировал, как она хотела. Она говорила это в шутку. Она сказала: «Я дошиваю платье. У меня осталось полтора килограмма бисера. Я его дошью и умру». Я пересматривала раз двадцать. Она гений. Это глыба, это мощь, фундамент. Она Аслану передала часть своей энергетики. Когда я общаюсь с ним по творческим вопросам, у меня ощущение, что она находится за ним. Она его так любила. Просто по-человечески. Опять-таки, никаких интимных моментов не было, просто чтобы люди не говорили: «Вот, это последняя любовь Гурченко». Нет, он дружил с ее мужем, с ней, и он был тем человеком, которому муж позвонил, когда ей было плохо. И он доехал в тот момент, когда она уже умерла. Это близкий друг семьи. Он стал лучше. Он стал творить. Он ничего не употребляет, но он стал сумасшедшим - в хорошем смысле этого слова. Но для этого, наверное, должен быть кто-то, кто тебе это передаст. Я думаю, что Гурченко - великая женщина - передала Аслану часть гениальности. Наверное, еще есть один способ не принимать ничего, а чтобы кто-то гениальный так тебя любил, чтобы он тебя вырастил. Он последние два года все время находился возле нее. И вот мне кажется, что это еще один метод стать человеком гениальным. Я смотрю, как развивается Аслан, и понимаю, что еще немножко - и я от такой нашей хорошей дружбы перейду к осознанию того, что к этому человеку нужно очень аккуратно прикасаться. Я другая. Я не могу быть Эми Уайнхауз. В моем случае это непозволительная роскошь. На мне больше ответственности. И ответственность пересиливает сумасшествие, а в этой профессии быть вменяемым нельзя. Все, кто вменяем, имеют возможность в течение сезона, года, двух быть на поверхности, занимать места в хит-парадах, быть приглашаемыми, уважаемыми. А потом раз - и людей забывают. Это не гений. Это нормальное усердие, трудолюбие. «Рвать задницу» называется. Человек порвал ее, вспахал поле и собрал урожай. Но если нет сумасшествия, то о гении ни слова.
Алексей Бардышев
…находится на этапе переговоров по поводу участия в фильме Габриеля Муччино «Аделайн».
…, а также Наташа МакЭлхоун, Уильям Фихтнер и Энди Гарсия уже распределены равномерным слоем по ролям переднего плана в экшн-триллере Тодда Робинсона «Фантом».
…отличится в главной роли комедии Стюарта Зихермана A.C.O.D (аббревиатура от Adult Children of Divorce – взрослые дети развода).
…рассматривает возможность участия на правах главного героя в фильме Джеймса Грэя «Серый человек» (The Gray Man).
…сыграет хакера в новом проекте от Universal The ID Thief.
…затесался в актерский состав фильма G.I. Joe 2: Retaliation. Пока известно только то, что он сыграет Уордена Найджела Джеймса. Подробности о личности его героя не разглашаются.
…приглашен сыграть одного из двух центральных героев в фильме Дэвида О. Рассела «Два бойца». Все чаще и чаще актер задействован в картинах именитого постановщика.
… присоединится к актерскому составу картины Луи Лэтеррье Now You See Me.
В Филадельфии всегда солнечно» сразу на два сезона – восьмой и девятый. Директор телеканала Джон Ландграф, просмотрев все серии 7-го сезона, пришел в восторг, и сообщил журналистам, что, по его мнению, это шоу до сих пор «нереально смешное». Президент FX намекнул, что и десятый сезон сериала – дело почти решенное. Впрочем, достаточно и девятого сезона, чтобы записать «Филадельфию» в рекордсмены – как самый долгоиграющий проект в истории кабельного телевидения Америки. Два других не менее «смешных» проектов канала – «Луи» и «Уилфред» – тоже будут продолжаться. Шоу комика С.К. Луиса о собственной жизни и сериал о странном типе в костюме собаки пользуются у зрителей одинаковым успехом, поэтому каждый из проектов получит продолжение в 13 серий.
», повествующий про двух милых девушек, занимающихся совсем не женским делом – расследованием убийств – с каждой серией привлекает все большую аудиторию. Заметив это, канал TNT поспешил заказать 15 новых эпизодов третьего сезона шоу, хотя второй еще не подошел к концу. И не удивительно: чтобы посмотреть первую серию второго сезона ленты о тандеме сексуальных подружек с интересными профессиями детектива и патологоанатома, у экранов собралось аж 8,6 млн. зрителей! Перевести остросюжетные романы писательницы Тесс Герристен в сериальный формат оказалось явно удачной идеей для TNT – до этого подобным вниманием у аудитории канала мог похвалиться только детективный сериал «Ищейка».
Восьмой сезон 
Фильм 
Страшная история о Франкенштейне, придуманная почти двести лет назад англичанкой Мэри Шелли, не дает киношникам покоя. Ну и что, что уже была куча всяких экранизаций романа о докторе, сшившем человека из кусочков трупов – а вот сериала такого еще не было! А надо бы – подумали Рассел Френд и Гаррет Лернер, подарившие миру не менее чудесного доктора по имени Хаус, и принялись писать сценарий про Франкенштейна. Возможно, исполнительные продюсеры 
Маршаллу (Джейсон Сигел) из 
В пятом сезоне 